Оглобин С.И. Инструментальная детекция лжи
В последнее десятилетие Россия переживает настоящий бум в области проведения полиграфных проверок различного целевого назначения.
На сегодняшний день можно констатировать тот факт, что основной вклад в стремительный (прежде всего количественный) рост проводимых такого рода мероприятий принадлежит негосударственным организациям и структурам.
Широкое внедрение полиграфа в сфере частного предпринимательства (приобретение коммерческими структурами соответствующей аппаратуры, подготовка специалистов и непосредственное проведение полиграфных исследований) обусловлено увеличением за последние годы прямого и косвенного экономического ущерба, умышленно наносимого противоправными действиями персонала.
В то же самое время полиграф в России успел зарекомендовать себя, во-первых, как надежное оружие по борьбе с правонарушениями среди наемных работников и, во-вторых, как эффективный метод выбраковки непригодных кандидатов в ходе кадрового отбора.
Опыт последних лет свидетельствует о том, что подавляющее большинство противоправных, совершаемых как наемными работниками, так и партнерами по бизнесу (умышленная ~ :; ч а оборудования, хищение материальных ценностей, несанкционированная передача секрет—ь;х технологий и конфиденциальной информации, сокрытие части прибыли и т. д.) остаются нераскрытыми в первую очередь по причине неспособности служб безопасности грамотно и своевременно провести служебное разбирательство по факту такого рода правонарушений.
Вследствие этого предприниматели вынуждены все чаще обращаться к частнопрактикующим специалистам в области полиграфных проверок с предложением заново провести собственное служебное разбирательство и выявить среди персонала лиц, причастных к совершению того или иного противоправного действия.
Помимо сказанного, необходимо отметить еще одно обстоятельство, вследствие которого предприниматели, как правило, не склонны заявлять о произошедших инцидентах в правоохранительные органы, а предпочитают обращаться за помощью к частным лицам. Под этим обстоятельством мы подразумеваем нежелание бизнесменов афишировать случившееся из опасений, огласка нанесет ущерб их деловой репутации, а также боязнь того, что в ходе расследования правоохранительные органы могут заинтересоваться многочисленными (зачастую вынужденными нарушениями законодательства со стороны самих предпринимателей.
Что касается скрининговых полиграфных проверок (мероприятий в рамках кадрового отбора оценки степени лояльности персонала), то сегодня их эффективность и экономическая целесообразность также ни у кого не вызывает сомнений. В настоящее время многие крупные компании организовали в структуре своих кадровых аппаратов полнокровные отделы проверок кандидатов на замещение вакантных должностей (к примеру — такая компания как «Евросеть»).
Говоря о традиционных пользователях полиграфа, а именно о Российских правоохранитель- органах и спецслужбах (в первую очередь — МВД и ФСБ России), можно с уверенностью пировать, что и в этих структурах имеет место устойчивая положительная динамика (особенно в специализированных подразделениях Министерства внутренних дел) количества ежегодно проводимых полиграфных проверок.
Параллельно руководством указанных ведомств проводится последовательная политика, направленная на замену парка выработавшей свой ресурс и морально устаревшей аппаратуры на полиграфные системы последнего поколения.
В то же время, несмотря на отмеченные положительные тенденции, прежде всего количественного роста проводимых полиграфных проверок как в сфере частного предпринимательства, так и в целом ряде государственных структур, все большую озабоченность вызывает проблема недостаточного, если не сказать низкого, уровня профессиональной подготовки специалистов в области проверок в сфере бизнеса. Впрочем, ради объективности следует отметить, что, за малым исключением, уровень подготовки специалистов в государственных структурах в общем и целом ненамного выше.
Отсутствие специального закона, регламентирующего применение полиграфа в сфере частного предпринимательства, относительная доступность аппаратуры, мнимая простота овладения теорией и методологией инструментальной «детекции лжи», а равно устойчивый спрос и высокие цены на подобного рода услуги привели к появлению значительного количества «горе-полиграфологов», «полиграфологов-недоучек» и, что еще опаснее, «полиграфологов-самозванцев», которые, не владея даже минимальным объемом теоретических знаний и практических навыков, воспользовались несовершенством законодательства и начали оказывать услуги заказчикам на возмездной основе.
Необходимо ясно отдавать себе отчет в том, что деятельность такого рода «горе-специалистов» не ведет ни к чему иному, как к коммерческому профанированию метода, его откровенному шельмованию и, наконец, к прямой дискредитации практики полиграфных проверок. Не стоит в данном случае забывать и о неподдающемся учету моральном ущербе, нанесенном лицам, в отношении которых подобного рода «специалистами» было вынесено ошибочное решение.
При этом некоторые фирмы, производящие полиграфы, в погоне за быстрой прибылью сознательно не проводят практически никакой подготовительной работы с лицами, приобретающими у них полиграфные устройства.
Учитывая вышесказанное, нельзя не упомянуть о достаточно важном шаге на пути оптимизации процесса подготовки полиграфологов в сфере бизнеса, сделанном в 1999 году группой профессионально и перспективно мыслящих руководящих работников (специалистов) Института криминалистики ФСБ России и Российского агентства экономической безопасности и управления рисками Торгово-промышленной палаты Российской Федерации (А. В. Фесенко, Ю. И. Холодный, А. В. Майоров, С. С. Самыкин, А. П. Сошников, Н. М. Степанов, И. С. Сухотин).
Их совместными усилиями был введен в действие Стандарт СТО РАЭБУР 51-01—99 «Порядок подготовки специалистов по опросам с использованием полиграфа (полиграфологов)», разработанный на основе зарубежного опыта и учебной программы, действующей в Институте криминалистики ФСБ России.
Стандарт в какой-то степени восполнил имевшиеся пробелы в системе подготовки специалистов-полиграфологов в негосударственной сфере и частично ввел сам процесс подготовки в цивилизованное русло.
Однако на сегодняшний день некоторые опорные пункты данного Стандарта нуждаются в корректировке и дополнении. Другие аспекты Стандарта, напротив, оказались избыточными (особенно это касается раздела «основы психологии»).
Более того, время и практика показали, что в процессе реальной подготовки специалистов указанный Стандарт от начала и до конца не выполняется. К примеру, один из авторов курса, проходя подготовку на базе Института криминалистики ФСБ России, так и не услышал в течение всего цикла обучения ни одной лекции по общей психологии. Качество же лекций, прочитанных по физиологии, оставляло желать лучшего.
Таким образом, проблема подготовки специалистов в области проведения полиграфных проверок в правоохранительных органах и спецслужбах Российской Федерации остается не менее актуальной, чем в сфере бизнеса.
Актуальность эта обусловлена, во-первых, тем, что систематическая подготовка специалистов -полиграфологов среди многочисленных силовых структур проводится лишь в подразделениях Центрального аппарата МВД и ФСБ России. Во-вторых, подготовка специалистов в указанных ведомствах в значительной степени проводится формально, причем практически во всех учебных планах имеет место выраженный дисбаланс между теоретико-методологической и практической компонентами, с явным перекосом в область лекционного материала по теории и методологии полиграфных проверок.
При этом, начиная с 2002 года, принципиальные различия в учебных планах и уровне подготовки специалистов МВД и ФСБ практически отсутствуют.
Указанный выше недостаток (компонентный дисбаланс курсов) обусловлен, на наш взгляд, двумя взаимосвязанными факторами, а именно дефицитом времени, отведенного на подготовку специалистов и отсутствием качественного учебно-методического материала для самостоятельного освоения теоретической части курса.
Личный преподавательский опыт и многочисленные пожелания слушателей курсов привели авторов к выводу, что основным фактором, определяющим дисбаланс в программе подготовки специалистов, является отсутствие у слушателей полноценного учебника по «детекции лжи», в котором была бы исчерпывающим образом отражена соответствующая тематика.
Данное обстоятельство приводит к тому, что в условиях дефицита времени (на базовый цикл подготовки отводится в среднем 3—4 недели) и отсутствия у курсантов возможности заблаговременно (по стандартному учебнику) ознакомиться с огромным объемом теоретического материала преподаватели вместо того, чтобы только «отшлифовать» и «огранить» самостоятельно усвоенную курсантами информацию, а также разъяснить им некоторые тонкости ремесла полиграфолога, вынуждены тратить практически все учебные часы на банальное чтение лекций по теории и методологии полиграфных проверок.
Соответственно, время на практическую работу с аппаратурой, освоение пакета специальных программ и проведение учебных и полевых проверок выделяется по остаточному принципу.
Подобный подход к организации учебного процесса приводит к тому, что по окончании базового цикла подготовки курсанты приступают (в рамках заочного цикла обучения) к самостоятельной работе, не имея за плечами необходимого опыта проведения опросов даже в лабораторных условиях, что, в свою очередь, приводит к формированию у слушателей неуверенности в собственных силах и боязни проведения реальных полиграфных проверок в отношении реальных людей.
В результате количество мероприятий, самостоятельно выполненных курсантами на заочном цикле обучения, сводится к минимуму, а итоговый (выпускной) этап подготовки, рассчитанный на то, что слушатели приобрели достаточный опыт проверок, и направленный на дальнейшее совершенствование приобретенных навыков, превращается либо в пустую формальность, либо низводится к рутинному повторению материала, пройденного на базовом этапе обучения.
Очевидно, что в подобных случаях говорить о подготовке высококвалифицированных и уверенных в своих силах специалистов не представляется возможным.
Однако, несмотря на то, что руководители и преподаватели школ «детекции лжи» прекрасно отдают себе отчет в давно назревшей необходимости подготовки и издания труда, в котором была бы сведена воедино и раскрыта в полном объеме вся тематика, связанная с проведением полиграфных проверок, никто из них так и не решился на создание такого рода полнокровного учебного пособия.
Учитывая вышеизложенное и надеясь изменить в лучшую сторону ситуацию, связанную с профессиональной подготовкой полиграфологов, мы провели ряд консультаций с ведущими специалистами, заручились их моральной и интеллектуальной поддержкой и в конце концов взяли на себя смелость впервые в истории отечественной «детекции лжи» выпустить в свет курс, отражающий все без исключения вопросы (по этой причине он и назван «академическим»), имеющие ключевое значение для специалистов в области полиграфных проверок.
Предлагаемый курс имеет достаточно жесткую логическую структуру, а потому его авторы настоятельно рекомендуют читателям изучать материал именно в той последовательности, в которой он изложен в книге.
Эта рекомендация, как свидетельствует наш преподавательский опыт, связана с тем, что только такое поступательное движение мысли — от уяснения сущности феномена скрываемой человеком информации и далее, через освоение необходимых положений общей психологии и физиологии, к ясному пониманию теоретических основ и конкретной методологии полиграфных проверок — является единственно оправданным как с логической, так и с чисто дидактической точек зрения.
С целью облегчить читателю усвоение материала мы стремились сделать его как можно более наглядным и поэтому снабдили книгу достаточным, на наш взгляд, количеством реальных примеров и иллюстративного материала, взятых из нашей личной практики проведения полиграфных проверок.
Следует обратить внимание читателей на то, что, по замыслу авторов, эта книга призвана, не только помочь начинающим специалистам придерживаться требований международных стандартов и строго соблюдать выработанные десятилетиями технологии полиграфных проверок, но и стимулировать разработку новых тестов, которые позволили бы решать стоящие перед полиграфологами задачи с большим коэффициентом полезного действия. Создание новых тестов — это уже настоящее искусство, потому, что, хотя в этой области и существуют определенные приемы и правила, все же надолго разработчика остается достойная творчества часть, так как, в конце концов, качество тестов ограничивается лишь высотой логики и интуиции их создателей.
Будучи вооруженными данным руководством, читатели, при необходимости, со временем •смогут сами конструировать новые тесты полиграфных проверок.
В заключение мы выражаем глубокую признательность Юрию Константиновичу Азарову, Александре Геннадьевне Толченкиной, Василию Васильевичу Гулину, Виктору Николаевичу Федоренко, Александру Петровичу Сошникову, Валерию Владимировичу Коровину и Сергею Викторовичу Линькову за полученные от них консультации и разъяснения по целому ряду принципиальных вопросов, а также за ту бесценную моральную поддержку, без которой эта книга вряд ли была бы написана.
Мы благодарим Сергея Геннадьевича Мягких за разрешение использовать его электронные оригиналы некоторых информативных признаков по кардио и респираторному каналам.
Вадима Викторовича Эрлихмана мы благодарим за любезно предоставленные им из личного архива фотографии американских основоположников технологии инструментальной «детекции лжи».
Мы также признательны основателям первой полиграфной школы Министерства внутренних дел Российской Федерации Сергею Николаевичу Зерину, Ирине Славовне Зубриловой, Сергею Владимировичу Поповичеву и Павлу Ивановичу Юдину.
За неоценимый личный вклад в дело становления новой ведомственной полиграфной школы мы выражаем особую благодарность Олегу Васильевичу Барышеву.
Издание этой книги было бы невозможно без деятельного личного участия председателя правления ЗАО КБ «Златкомбанк» Шитова Алексея Сергеевича. За что авторы выражают ему особую благодарность и признательность.
Выход в свет нашего курса приурочен к десятилетнему юбилею московской полиграфной школы Министерства внутренних дел, поэтому, пользуясь представившейся возможностью, мы поздравляем с этой знаменательной датой всех штатных специалистов ведомства и желаем им дальнейших успехов в благородном деле борьбы с преступностью.
Глава 1.
ОБЩЕСТВЕННО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРИРОДА ФЕНОМЕНА «СКРЫВАЕМОЙ ИНФОРМАЦИИ». ЛОЖЬ И ОБМАН КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ И СПОСОБЫ ЗАЩИТЫ СКРЫВАЕМОЙ ИНФОРМАЦИИ
Термин «информация» (от лат. informatio — разъяснение, изложение, сообщение) в самом широком смысле означает, во-первых, сообщение о каких-либо явлениях, событиях, о чьей-либо деятельности и т. п. (коммуникативный аспект) и, во-вторых, сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, которые воспринимают живые системы (в том числе и человек) и управляющие машины в процессе своей жизнедеятельности и работы (гносеологический аспект)1.
Процесс передачи информации между любыми объектами всегда протекает в системе, кото-гая структурно состоит из трех элементов, а именно: индуктора (источника информации), канала передачи (операциональный аспект) и рецепиента (адресата, которому предназначена та или иная информация).
Зададим себе вопрос: возможны ли сбои в работе этой системы, — иными словами, могут ли иметь место искажение или блокировка информации со стороны индуктора, обусловленные объективными или субъективными факторами?2
В природном мире (вне человеческого общества) искажение в процессе передачи информации от одного объекта к другому — явление крайне редкое и представляет собой скорее исключение из правил (например, мутации — сбои в передаче посредством молекул РНК наследственной информации, закодированной в спиралях ДНК, вызванные, скажем, воздействием на родительскую особь повышенной радиации или иного негативного фактора).
В то же время искажение информации или ее блокада, обусловленные волевыми (сознательными и целенаправленными) действиями индуктора в отношении рецепиента, в мире животных и неодушевленных материальных объектов принципиально невозможны по причине отсутствия у последних сознания и свободы воли3.
Так, хорошо известно, что язык животных представляет собой достаточно сложную систему сигнализации. При помощи сигналов самого разного качества — стереотипных движений, поз, цветов, звуков, запахов и т. д. животные сообщают друг другу биологически значимую информацию (сообщения об опасности, сигналы тревоги, покорности или угрозы, наличия или отсутствия з определенном месте пищи и т. п.).
Одной из важнейших характеристик языка животных является его генетическая заданность, фиксированность, в результате чего он включает в себя лишь ограниченный набор сигналов (к примеру, у человекообразных обезьян количество сигналов достигает 90 единиц).
Жесткая фиксированность языка животных заключается в том, что его сигналы представляют собой ключевые стимулы, которые автоматически вызывают или блокируют инстинктивные действия у рецепиента. Таким образом, в данном случае сознательный волевой характер действий индуктора, направленных на сокрытие информации или передачу ее рецепиенту в заведомо искаженной форме, попросту исключен.
Наглядной иллюстрацией к этому положению является язык «танца» пчел, расшифрованный лауреатом Нобелевской премии австрийским ученым К. Фришем. Так, рабочая пчела, которая обнаружила нектар, возвращается в улей и инстинктивно (в первом приближении — автоматически) совершает целый комплекс сигнальных движений, адресованных другим рабочим пчелам (пробеги по сотам в определенном направлении, подергивания брюшком и др.). Характер этих движений полностью соответствует дальности и направлению пчелиного полета за нектаром.
Вы можете представить себе пчелу, обладающую «скверным» характером, которая «сознательно» скрывает от своих сородичей месторасположение пищи либо, что «еще хуже», своим танцем задает им ложное направление полета?
Таким образом, еще раз подчеркнем, что феномен «сознательно скрываемой или искажаемой индуктором информации» в мире животных объективно не существует в силу инстинктивного характера организации психических процессов даже у наиболее высокоорганизованных представителей животного мира.
Можно с уверенностью утверждать, что указанный феномен присущ исключительно человеку, обусловлен отличительными особенностями его психики и носит сугубо общественный характер.
Более того, в настоящее время не подвергается сомнению тот факт, что феномен «сокрытия рентной’1 информации» чрезвычайно широко распространен в человеческом обществе, пронизывает его сверху донизу и выполняет важную стабилизирующую функцию как по отношению к отдельно взятому члену общества, наделенному качественно своеобразной системой потребностей, индивидуальным сознанием и волей к действиям, направленным на удовлетворение этих потребностей, так и по отношению ко всему обществу в целом5.
Как на макро, так и на микроуровне феномен «сокрытия информации» (шире — «защиты информации») имеет в человеческом обществе столь широкое распространение по причине того, что обладание определенными сведениями, во-первых, приносит те или иные дивиденды владельцу такой информации, а во-вторых, заставляет его принимать меры к тому, чтобы информация не стала известной претенденту (претендентам) на ее получение, поскольку разглашение такого рода рентной информации наносит ее эксклюзивному обладателю (индивидуальному или групповому) больший или меньший урон, заставляя его (обладателя) претерпеть, так сказать, определенный ущерб материального или иного характера.
Очевидно, что в любом типе государственно структурированного общества6 независимо от особенностей его политической организации и экономического уклада мы имеем дело с множеством несовпадающих, а зачастую взаимоисключающих интересов (материальных, социальных и духовных), носителями которых выступают конкретные индивиды или их корпорации (включая государственные образования), обладающие эгоцентрическим (индивидуальным или корпоративным) сознанием, эгоистическими установками и волей к совершению действий, направленных в первую очередь на защиту и приумножение своих материальных и иных благ.
В силу ограниченности материальных ресурсов и их неравномерного общественного распределения разнонаправленность интересов приводит к многочисленным прямым и закамуфлированным социальным конфликтам как на макро, так и на микросоциальном уровнях.
В условиях действия вышеуказанной негативной установки общественного и индивидуального сознания практически все объекты окружающего мира (в том числе и люди) начинают рассматриваться индивидом с манипулятивной точки зрения, под углом той практической выгоды, которую они способны принести.
В государственно-организованном обществе (особенно на поздних этапах развития) любая рентная информация начинает рассматриваться индивидами как самостоятельная ценность, а феномен «защиты приносящей дивиденды информации» принимает тотальный характер.
Максимально упрощая суть дела, можно констатировать, что для взаимодействия двух изолированных абстрактных индивидов типичной в таком обществе становится ситуация, когда один индивид владеет приносящей ему определенные блага информацией и не желает ни с кем ею делиться (поскольку это нанесет ему прямой или косвенный ущерб), а другой индивид стремится заполучить эту информацию с тем, чтобы самому начать извлекать из нее прибыль.
При этом все многообразие такого рода взаимодействий принципиально сводится к трем базовым ситуациям, а именно:
- кто-либо владеет рентной информацией, и никто другой об этом не знает;
- владелец рентной информации скрывает саму информацию, скрывает сам факт облада
ния информацией, но претендент на ее получение знает о факте обладания и начинает борьбу за
присвоение информации; - владелец рентной информации скрывает саму информацию, но не скрывает общего факта
обладания информацией.
Таким образом, каждый раз мы можем наблюдать типичную ситуацию противостояния потенциального индуктора (владельца рентной информации) и потенциального рецепиента (претендента на завладение рентной информацией).
В этом противоборстве владелец рентной информации, отстаивая собственное благополучие, вынужден применять специальные способы по ее защите.
Что же мы можем отнести к таким способам «защиты информации»?
К способам защиты рентной информации необходимо отнести ложь, обман, уход от темы и запирательство.
При этом, на наш взгляд, именно ложь и обман являются главенствующими методами, которые владелец рентной информации использует в своем противостоянии с претендентом на ее получение.
Рассмотрим теперь психологическую сущность указанных нами категорий и укажем на имеющиеся между ними различия.
В сознании обывателя понятия ложь, обман, неправда выступают в роли синонимов, что отражено в соответствующих определениях, приведенных в толковых словарях. Так, в словаре современного русского литературного языка мы встречаем такое определение: «ложь — намеренное искажение истины; обман, неправда»7.
Однако вдумчивый подход к уяснению сущности этих категорий позволяет выделить совершенно определенные критерии, в соответствии с которыми четкая дифференцировка вышеназванных понятий представляется уже не столько возможной, сколько необходимой с точки зрения научной корректности.
Блестящий анализ данной проблематики, выполненный известным русским психологом В. В. Знаковым, привел к ясному определению признаков, на основании которых как категориальное разграничение, так и практическая дифференциальная диагностика понятий (явлений) лжи, обмана и неправды не вызывают больше каких-либо затруднений.
эквивалентна ей (например, уничтожение или повреждение тех или иных материальных ценностей, физическая расправа, угрозы в адрес близких, разглашение компрометирующих материалов и т. д.).
Таким образом, все без исключения прямые методы выявления рентной информации базируются на целенаправленном формировании в сознании ее владельца (при помощи откровенного положительного или отрицательного подкрепления) такого отношения к фактору давления, в соответствии с которым его субъективная значимость представляется владельцу более высокой, чем ценность скрываемой им информации.