Со времени первой психофизиологической экспертизы (ПФЭ) прошло немало лет. С началом практического ее внедрения в жизнь начали возникать неизбежные вопросы научного и методического обеспечения.
По выражению В.В. Семенова: “Предмет судебной экспертизы непосредственно связан с ее объектом. Соотношение объекта и предмета экспертизы таково: объект экспертизы – это источник информации, причем самой разнообразной, а предмет экспертизы – это сама информация, получаемая в процессе изучения объекта”.
Цель ПФЭ – выявление актуальной для судопроизводства скрываемой информации либо легализации информации о событиях, действиях, фактах, имевших место до осуществления процедуры ПФЭ, в отношении участников уголовного процесса с переменным процессуальным статусом.
В процессе расследования достижение указанной цели имеет существенное значение в контексте установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания (ст.73 УПК РФ) …
Поскольку задача перед экспертом формулируется в виде вопроса, то и предмет судебной экспертизы опосредованно выражается через этот вопрос.
В настоящее время по различным объективным и субъективным причинам господствующее положение завоевывает следующее понимание предмета психофизиологической экспертизы: “В компетенцию полиграфолога входит формулирование вывода о степени информированности обследуемого лица о событии или его деталях, интересующих инициатора ПФИ, обусловленной наличием (отсутствием) в памяти человека образов, сформировавшихся в связи со случившимся.
Данный вывод по форме может быть категорическим, однозначным, безусловным. Поскольку его правильное истолкование без использования специальных знаний в области полиграфологии затруднительно, полиграфолог также должен вынести суждение об обстоятельствах получения обследуемым лицом информации о событии, послужившем поводом для проведения ПФИ. При этом вывод полиграфолога может быть либо категорическим условным, либо вероятным.
Поскольку число возможных вариантов расследуемого события не является конечным, а данные, содержащиеся в материалах дела, используемые при проведении ПФИ, преимущественно нельзя считать доказанными, вывод об обстоятельствах формирования в памяти человека образов, связанных с событием, послужившим поводом для проведения ПФИ, следует давать в вероятной форме.
При наличии достаточных данных может быть сформулирован категорический вывод о существовании (отсутствии) причинной связи между идеальными следами и обстоятельствами, повлекшими их образование, который в любом случае является условным и должен включать ссылку на то, что сделан он с учетом данных, содержащихся в материалах дела, либо сообщенных полиграфологу обследуемым лицом”.
По нашему мнению, эти положения страдают анахронизмом и попыткой механически применить понятия, взятые из технико-криминалистических экспертиз, к экспертизе в отношении живых лиц.
Исходя из сущности исследуемого объекта (личности), при проведении ПФЭ нужно исследовать не то, насколько много следов оставило происшествие (событие) в исследуемой личности, а, напротив, необходимо исследовать саму личность, которая либо будучи участником события, сама в себе отразила свои собственные поведенческие акты и (или) их результаты), связанные с окружающей средой в связи с этим событием. Либо эта личность, не будучи участником реального или предполагаемого события, не отразила сама в себе интересующих инициатора реальных или предполагаемых поведенческих актов и (или) их результатов.