В последнее время мы все чаще слышим от представителей определенного круга полиграфологов Украины о существовании какой-то невероятной валидной методики, которая, якобы, признана во всем мире и, которую, только и можно использовать. При этом часть из них хотя и не могут объяснить, что же такое валидность, и вообще путают понятия теста и методики, но точно знают, что валидной методикой является та, в которой есть вопросы сравнения (контрольные вопросы). Подробно о контрольных вопросах по ссылке.
Что же такое валидность?
ВАЛИДНОСТЬ – свойство любого исследовательского инструмента (теста, прибора, процедуры измерения) измерить то, что он предназначен / заявленный измерить.
В психологии под валидностью тестов понимается следующее – измерит ли тест то, что заявлено его разработчиками, и насколько точными являются результаты этого измерения. Измерителем степени выраженности, развитости той или иной психологической особенности, когнитивных способностей есть конкретные вопросы психологических тестов. Например, одной группой вопросов теста измеряется уровень тревожности, другой – уровень агрессивности респондента и тому подобное.
Вопросы в валидизированном психологическом тесте является константой, поскольку они являются измерителями, а измеритель не может быть переменным.
Точно так как константой является мера веса – грамм, килограмм, тонна; длины – сантиметр, метр, километр.
Прямой перевод вопросов в психологических тестах с одного языка на другой признан недопустимым, так как влечет потерю валидности. После перевода должна осуществляться адаптация теста к актуальным социокультурным особенностям населения конкретной страны с учетом менталитета, вероисповедания, традиций, господствующей идеологии, уровня обеспеченности базовых потребностей населения и тому подобное. Адаптация тестов не проводится один раз, только после первичного перевода, ее следует осуществлять периодически, по крайней мере при смене поколений, иначе тест становится невалидным.
Валидизация тестов осуществляется для того, чтобы была возможность сравнивать показатели в контрольной и основной группе обследуемых до психокоррекции / психотерапии и после; у кандидата на должность, с целью установления соответствия его результатов психограммы тому подобное. Валидность психологических тестов имеет решающее значение, а поэтому необходимость их валидизации не вызывает никакого сомнения.
Во время полиграфных исследований такой задачи не ставится и не может ставиться.
Вопросы полиграфных тестов ничего не измеряют и не являются константой по содержанию.
Это легко проверить экспериментально, предоставив задание группе полиграфологов самостоятельно написать тесты для исследования в одном производстве, используя одну и ту же методику. По завершению выполнения задания выяснится, что даже в пределах одной методики по одной и той же фабуле все напишут тесты по-разному, используя различные слова в вопросах.
В полиграфологии вопрос вообще является лишь одним из видов психологического стимула, который направлен на вызывание физиологической реакции организма, сила которой зависит от индивидуальной значимости, личного опыта, источника происхождения информации, владение которой устанавливается, степени желания скрыть правду. Психологическими стимулами, кроме вопросов, могут быть и вещественные доказательства, фотографии и тому подобное. Подбор стимулов для проведения конкретного исследования предусматривает обязательное изучение полиграфологом материалов производства, обстоятельств происшествия. Тесты готовит сам полиграфолог, причем тесты, написанные для одного расследования не могут постоянно использоваться для проведения другого. Одинаковых личностных ценностей, жизненного опыта, проступков – не бывает, поэтому вопросы в тестах всегда разные.
Измерение в исследованиях с использованием полиграфа осуществляется не вопросами, а полиграфом.
На фото изображены полиграфы различных производителей, используемые полиграфологами
То есть, если в классических психологических тестах константой являются вопросы тестов, то при проведении полиграфных исследований константой является прибор. Вышезазначенное особенно важно для понимания того, почему полиграф должен быть валидным, то есть четко соответствовать стандартизированным требованиям. Тесты должны быть вариабельными, в зависимости от содержания события, которое изучается, а сам полиграф, как измеритель реакций – должно быть стандартизированным.
Если же сторонники мантры о «валидности» под валидностью подразумевают формат теста, то это тем более является подменой понятий. Формат теста является не более чем последовательностью типов вопросов, которой, конечно, следует придерживаться. Однако само по себе соблюдение формата не является залогом достижения достоверного результата. Утверждать подобное – все равно, что говорить, что качество товара зависит исключительно от упаковки, в которую он завернут.
Учитывая вышеизложенное, бесконечные упоминания, настаивание на якобы необходимой валидизации тестов для проведения исследований с использованием полиграфа, имеют признаки преднамеренной манипуляции, так как являются очевидно научно необоснованными и такими, которые невозможно реализовать на практике.
Откуда же возникли эти разговоры о валидности?
И как случилось так, что методика выявления скрытой информации, тестами которой устанавливается, обладает ли респондент информацией об обстоятельствах совершения проступка – например, каким предметом и куда наносились смертельные удары жертве, где и в какой позиции было оставлено тело убитого человека, что было похищено из места совершения преступления и где эти вещи находятся сейчас, и, более того, после использования которой эти вещественные доказательства находят в месте, указанном полиграфологом, вдруг стала менее «валидный» от методики вопросов сравнения, где вывод делается на основании сравнения силы реакции на проверочный и контрольный вопрос? Ведь здравый смысл подсказывает, что если специалист получает от респондента реакции на вопросы, которые поэтапно воспроизводят картину преступления и они коррелируют с результатами экспертиз, показаний – это и есть высшая форма валидности. Впрочем, как является высшей формой валидности и результат непричастного, когда его физиологические реакции свидетельствуют о том, что он не владеет информацией об обстоятельствах совершения проступка.
Чтобы лучше понять источник происхождения вопроса валидности тестов полиграфных исследований, стоит проанализировать опыт использования полиграфа в некоторых странах. Обращаю ваше внимание, что я не употребляю словосочетание «мировой опыт» или «международный опыт». Ведь в данном случае научно корректным и оправданным является использование именно словосочетания «опыт использовании полиграфа в различных странах мира».
«Международный», «мировой» опыт – общие фразы, которые создают иллюзию того, что есть какой-то опыт, который однозначно принят как аксиома едва не всеми странами мира и только в Украине пытаются проявить какую-то неуместную оригинальность.
На самом деле это не более чем манипуляция: не существует международных площадок, на которых бы согласовывались, а затем внедрялись единые нормативные, методологические подходы в использовании полиграфа даже в раскрытии и расследовании преступлений, не говоря уже о проведении исследования в контрразведывательном направлении и судебных экспертизах. Если у кого есть другие данные – прошу, приведите, с перечнем стран. У вас есть возможность превзойти участников круглого стола в Национальной академии внутренних дел Украины от 15.02.2018 г.., которые аргументировали целесообразность имплементации стандартов ASTM в судебную экспертизу с использованием полиграфа в Украине путем прямого перевода, апеллируя при этом к «международному опыту», однако в ответ на прямой вопрос так и не смогли назвать страны, из которых формируется этот пул стран-носителей «международного опыта».
В большинстве европейских стран полиграф используется крайне ограниченно.
Нам не удалось найти в открытых источниках никакой информации о фактах проведения судебных экспертиз с использованием полиграфа в Германии, Великобритании, Франции, Швеции, Швейцарии, Испании, Италии и многих других странах. Полиграфные исследования так и не стали общепринятой технологией в НАТО.
Основными причинами такого положения вещей чаще всего называют:
1) обеспокоенность тем, что прямые обвинительные проверочные вопросы в тестах методики вопросов сравнения могут вызвать реакции, на самом деле спровоцированные эмоцией страха, но которые исследователь может ошибочно расценить не в пользу подэкспертного, как такие, которые обусловлены предоставлением ложного ответа;
2) критическая зависимость достоверности результатов исследования от корректности подбора полиграфологом вопросов сравнения, его способности просчитать, что является личностно ценностным для обследуемого помимо вопросов, вынесенных на проверку;
3) допустимость возможности респондента противодействовать процедуре полиграфной проверки;
4) возможность респондента даже нечаянно «обойти» полиграф, если полиграфлог не сформулирует проверочный вопрос в соответствии с его индивидуальным опытом, уровнем интеллекта и шкалой нравственных ценностей.
Стоит добавить, что все это, в большей степени, касается методики вопросов сравнения (которую, напомню, нам подают как валидную) и случаев работы на полиграфе, в котором не предусмотрено использование датчика тремора, плетизмографа и фиксации тонических показателей кожной реакции, которые присутствуют в украинском приборе «Рубикон» и американском «Lafayette». Как показывает украинская практика, отчасти все это взаимосвязано и у нас, к сожалению, до сих существует целая когорта полиграфологов, которые до сих пор не понимают назначения показателей тонической составляющей кожной реакции в полиграфном исследовании.
В отношении стран-лидеров использования полиграфа – США, Японии и РФ, то опыт этих государств не является гомогенным, а подходы, которые там используют не только не являются тождественными, а в чем вообще абсолютно противоположными.
Например:
1) если в Японии полиграфное исследования расценивают и проводят как психологическую процедуру, то в США оно рассматривается как одна из методик допроса. Как следствие, представители некоторых американских школ полиграфа после проведенного исследования могут и 4, и 6 часов допрашивать и склонять респондента к признанию, о чем открыто отмечали на последней конференции, организованной и проведенной донорами на базе Национальной академии внутренних дел Украины;
Известно, что в США десятки лет практикуют технику пошагового склонения респондента к признанию по итогам проведенного исследования, и такое исследование впоследствии может рассматриваться в качестве судебной экспертизы. В то же время в Польше «Стандартами проведения полиграфных обследований по уголовным делам» от июня 2004 года экспертам запрещено по результатам проведенной экспертизы сообщать обследуемому в обвинительной форме то, какие вопросы вызвали у него появление физиологических изменений, показывать ему полиграмму с этой целью, склонять к признанию;
2) в Японии результаты использования тестов с вопросами сравнения не могут учитываться в судебной экспертизе, экспертными считаются тесты методики выявления скрытой информации, а именно – тесты на знание известного и неизвестного решения.
В США при проведении судебных экспертиз превалируют тесты с вопросами сравнения.
В РФ при проведении судебных экспертиз используют различные методики, в том числе авторские, даже противоречивую методику Лосева-Миллера, а не только две упомянутые выше.
В Израиле считается уместным использовать любую методику, по усмотрению полиграфолога, только бы она на выходе давала практический результат: плохим в Израиле считается не тот специалист, который не использует определенный набор методик, а тот, который является системно бесплодным, дает неверные результаты. Прикрыться подсчитанными баллами не получается;
3) в США результаты оцениваются с помощью баллов, тогда как в Японии бальной системы оценки результатов полиграфной проверки – нет. Вывод японские полиграфологи делают на основании наличия / отсутствия значимых реакций на вопросы, которые имеют непосредственное отношение к цели и задачам исследования. Очевидно, что если амплитуда кожной реакции отсутствует, то считать, как правило, ничего. Рядом с тем, в большинстве случаев, эта амплитуда не является единственным информативным показателем – другие, или часть из них, подтверждают, что полиграфлог на верном пути к достижению истины;
4) с мая 1971 года Бюро криминальных расследований Национального полицейского агентства Японии ввело в действие стандарт проверок на полиграфе, который является обязанностью для всех полиграфологов страны. В США проведение судебных экспертиз начали стандартизировать не так давно. В РФ вообще нет стандарта;
5) если в Японии подготовка к проведению исследования обязательно включает изучение материалов дела, общение со свидетелями, жертвой, то в США такого требования нет. РФ вообще имеет свою, отличную практику;
6) в Японии за время существования стандарта с 1971 года четко определены требования калибровки полиграфов перед выпуском из производства и обязательность их периодической проверки на предмет соответствия заявленным производителем показателям. В США к пониманию необходимости этого пришли спустя около 30 лет. При этом и в Японии, и в США полиграфологи работают исключительно на приборах отечественного производства. В Украине же отдельные «знатоки» до сих пор считают, что контроль приборов, которые часто оказываются неизвестного происхождения, не прошедшие процедуру растаможивания, не имеют надлежащего технического сопровождения со стороны дилеров. В результате имеем позор на всю страну – публичное тестирование с «щербатым» прибором, в котором отсутствует треть предусмотренных производителем датчиков.
Обязательность использования датчика выявления механических движений при проведении судебных экспертиз прописано в американском ASTM только в 2012 году, тогда как украинские полиграфологи использовали его в оперативном, следственном направлении с середины 90-х годов и для того, чтобы понимать его важность, им не надо было ожидать появления соответствующего раздела в ASTM.
7) японских полиграфологов с 1953 года готовят только в одном учебном центре – на базе Национального исследовательского института полицейских наук, а все слушатели курсов полиграфологов обязательно являются бакалаврами с техническим или психологическим образованием. Между тем в США в 80-х годах были сотни школ, а обучение лиц без высшего образования допускалось.
Например, британские полиграфологи отец и сын Берджессы, прославившиеся скандальным тестированием-оправданием Андрея Лугового, подозреваемого британским правосудием в отравлении полонием Литвиненко, как оказалось, закончили в США школу полиграфологов Бакстера, не имея высшего образования. Это не помешало Берджессу-старшему некоторое время даже возглавлять Британскую ассоциацию полиграфологов;
8) в Японии результаты полиграфной проверки признаются доказательством в совокупности с другими доказательствами соответственно решения Верховного Суда от 1968 года, если они произведены с соблюдением следующих требований: использования стандартного прибора; использования надлежащей методики исследования; проведения исследования квалифицированным полиграфологом; соответствия психического и физического состояния обследуемого определенным требованиям.
В США в соответствии с постановлением Верховного суда определение допустимости представления результатов тестирования в суде возложено на решения штатов.
В 2000-х годах Комиссия Сената Конгресса США по юридическим вопросам, после двух лет изучения деятельности криминалистических лабораторий и выявления значительного количества случаев несправедливого осуждения непричастных людей через судебные доказательства, дала поручение Национальной академии наук изучить существующее положение в области криминалистических исследований.
Как следствие, Национальная академия наук подготовила и опубликовала доклад «Укрепление криминалистики в США: путь вперед», которым с 2009 года полиграфные исследования были фактически исключены из перечня криминалистических.
Именно в ответ на этот шаг Американская ассоциация полиграфологов путем мета-анализа провела изучение прикладной эффективности тестов, которыми пользуются полиграфологи в США, и в конце 2011 года опубликовала «Мета-анализ критериев точности обоснованных полиграфологических тестов», которым пыталась доказать эффективность полиграфных методик, используемых в этой стране.
Однако мета-анализ является не лучшим способом доказательства эффективности, достоверности и, пусть, если уже так хочется, валидности методики.
Он существенно зависит от качества включенных в него исследований и статей, от того, кто и по каким соображениям, по каким критериям включает / выключает ту или иную статью из массива, который будет анализироваться.
К тому же мета-анализ в других областях науки показал, что исследователи, как правило, публикуют положительные результаты исследований, игнорируя те, в которых результаты не были получены, или были получены такие результаты, которые не оправдали их ожиданий.
В общем произошло ожидаемое – в мета-анализ включены данные об использовании методик, которыми, как правило, начиная с 70-х годов массово пользовались американские специалисты и которые и привели к плачевным последствиям, а именно – практического исключения полиграфных исследований из перечня криминалистических.
Вообще, согласитесь, было бы странно, если бы американские исследователи начали включать в мета-анализ методики, которыми не пользуются или почти не пользуются.
Каковы будут последствия такого способа решения этой проблемы – покажет время.
Очевидно, что Украине не стоит слепо проходить этот эксперимент.
Особенно учитывая то, что есть и другие, более успешные, примеры развития полиграфологии. В частности, хоть японские полиграфологи и работают исключительно в направлении раскрытия и расследования преступлений, то есть там, где ложные выводы рано или поздно становятся очевидными, в отличие от американской полиграфологии, японская не имеет шлейфа громких скандалов, связанных со случаями осуждения непричастных через неверные выводы полиграфологов, которым просто удалось в суде убедить присяжных в верности своего экспертного заключения.
К тому же нам не известны научные исследования и весомые практические результаты, свидетельствующие, что использование модифицированного теста основных вопросов Военно-воздушных сил США (AFMGQT) является релевантным в исследовании, проведенном в отношении, например, жителей села в Полесье. Почему бы тогда о не использовать по отношению к жителям этого села японский подход?
Подводя итог, хочу отметить, что единого, общепринятого в мире, подхода в проведении полиграфных исследований нет и не может быть, как нет единой, общепринятой в мире правовой системы. Критерием истины является практика. Работайте, раскрывайте преступления, доводите до профессионального сообщества свои победы и специалисты сами сделают выбор в пользу тех методик, с помощью которых вы достигли успеха!
Советуем также ознакомиться со статьей о вопросах сравнения по ссылке:
#вапдіє
#вапнавчає